Глава 31

 Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице. 

 Какая же участь [мне] от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес? 

 Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть? 

 Не видел ли Он путей моих, и не считал ли всех моих шагов? 

 Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство, -- 

 пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность. 

 Если стопы мои уклонялись от пути и сердце мое следовало за глазами моими, и если что-либо [нечистое] пристало к рукам моим, 

 то пусть я сею, а другой ест, и пусть отрасли мои искоренены будут. 

 Если сердце мое прельщалось женщиною и я строил ковы у дверей моего ближнего, -- 

 пусть моя жена мелет на другого, и пусть другие издеваются над нею, 

 потому что это--преступление, это--беззаконие, подлежащее суду; 

 это--огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы все добро мое. 

 Если я пренебрегал правами слуги и служанки моей, когда они имели спор со мною, 

 то что стал бы я делать, когда бы Бог восстал? И когда бы Он взглянул на меня, что мог бы я отвечать Ему? 

 Не Он ли, Который создал меня во чреве, создал и его и равно образовал нас в утробе? 

 Отказывал ли я нуждающимся в их просьбе и томил ли глаза вдовы? 

 Один ли я съедал кусок мой, и не ел ли от него и сирота? 

 Ибо с детства он рос со мною, как с отцом, и от чрева матери моей я руководил [вдову]. 

 Если я видел кого погибавшим без одежды и бедного без покрова, -- 

 не благословляли ли меня чресла его, и не был ли он согрет шерстью овец моих? 

 Если я поднимал руку мою на сироту, когда видел помощь себе у ворот, 

 то пусть плечо мое отпадет от спины, и рука моя пусть отломится от локтя, 

 ибо страшно для меня наказание от Бога: пред величием Его не устоял бы я. 

 Полагал ли я в золоте опору мою и говорил ли сокровищу: ты--надежда моя? 

 Радовался ли я, что богатство мое было велико, и что рука моя приобрела много? 

 Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует, 

 прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою? 

 Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы [тогда] от Бога Всевышнего. 

 Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его? 

 Не позволял я устам моим грешить проклятием души его. 

 Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились? 

 Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему. 

 Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои, 

 то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня, и я молчал бы и не выходил бы за двери. 

 О, если бы кто выслушал меня! Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне, и чтобы защитник мой составил запись. 

 Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец; 

 объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем. 

 Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее; 

 если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев, 

 то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились.